В социологии есть такой термин: «категория NEET». Так называют молодых людей, у которых нет образования, стабильной работы и, как следствие, внятных перспектив на будущее. В Казахстане такая категория молодежи тоже есть. И насколько разрушительной силой они могут быть – мы увидели во время Қантара. Но, как отмечают социологи, правительство собственными руками усугубляет проблему, предложив, в рамках молодежной политики, увеличить возраст молодежи до 35 лет. Подробнее – в материале golos-naroda.kz.

В 25 – бездельник, в 35 – паразит

По мнению социолога Гульмиры Илеуовой, в государственных документах целевые группы непродуманно и неоправданно объединяются и расширяются, что в итоге не позволяет проводить эффективную государственную политику.

«Я сейчас говорю о государственной молодежной политике, по которой понятие молодежь растягивается на возрастные когорты от 14 до 35 лет, при этом не учитываются особенности и потребности разных групп молодежи. Документ направлен на молодежь, то есть на всех. И, по сути, ни на кого. Например, та же группа NEET, с которой все так бегают. Не удивлюсь, если представители этой группы скоро почувствуют свою «самость» и организуют партию. Хотя, если сделать точный анализ, то понятно, что эта категория находится примерно в одной возрастной когорте, её нет среди школьников 14-17 лет, а если ты в 25 лет NEET, то ты уже профессиональный безработный и бездельник, а уж если в 35, то точно тунеядец и паразит», — высказалась эксперт.

Социолог Айман Жусупова тем временем напоминает: по официальным данным, доля молодежи NEET в Казахстане в 2021 году составляла 6,9% и последовательно сокращается с каждым годом.

«Но здесь дело скорее в хитростях подсчета, что и влияет на столь сравнительно невысокие показатели. Если же взять во внимание незарегистрированную безработицу, долю непродуктивно занятого самозанятого населения, то данные могут носить абсолютно иной характер», — отмечает социолог.

В Казахстане, продолжает Айман, существует путаница с понятием молодежи категории NEET, поскольку она по определению включает в себя и молодежь, которая предпочитает работать на фрилансе, не официально, но их заработки могут носить очень высокий характер.

«Также существует точка зрения, что в число NEET должна быть отнесена молодежь, которая формально трудоустроена, но на низкоквалифицированных работах, и не имеет возможности поднять квалификацию и перейти на лучше оплачиваемую работу», — говорит эксперт.

Путаница с категориями молодежи NEET влечет за собой проблему с пониманием – что делать?

«Показательны подходы международных исследователей, которые полагают, что с точки зрения критериев выделения группы NEET главное внимание должно быть сконцентрировано на группе отчаявшихся, сознательно отказавшихся от поиска работы молодежи. Но как раз эта группа скорее выпадает из фокуса внимания государства, поскольку данные о безработной молодежи планируют брать с Центров занятости, в которые молодежь обращается достаточно редко», — продолжает собеседница.

Звенья одной цепи

Почему молодежь NEET в фокусе внимания экспертов? Потому что по факту речь идёт о безработице, которая ведёт к росту преступности, ухудшению состояния здоровья населения, росту алкоголизма и наркомании. И чем старше человек, тем серьёзнее проблема для всего общества.

Но что именно надо делать, чтобы ребёнок не пополнил ряды необразованных и безработных?

Как уверяет Айман Жусупова со ссылкой на международные исследования, самое важное в воспитании – это достаточное количество различных кружков и спортивных секций. Но главное – не победа, а участие.

«Чем более социализированным был ребёнок и подросток, тем меньше шансов у него быть неуспешным в жизни. Достаточно интересно, что другие факторы, традиционно воспринимавшиеся как ведущие в контексте неуспешности, оказались не столь значимыми. И в этом контексте, если мы говорим о NEET, стоит вспомнить, что уже на уровне президента было сказано о проблеме распространения лёгких наркотиков, которые стоят сравнительно недорого, именно в подростковой, молодежной среде. Они ведут к очень серьёзным последствиям», — отмечает эксперт.

Госпрограммы есть, а какова эффективность?

Айман Жусупова уверена: надо разработать различные меры поддержки для разных категорий молодежи NEET. Причём особое внимание уделить сельской молодежи.

«Одним из успешных решений стало бы обучение предпринимательству в сельской местности, в том числе – помощь с рынками сбыта произведенной продукции. Нужно также проводить анализ эффективности всех реализуемых на сегодняшний день программ поддержки молодежи: почему о них не информирована доминирующая часть молодежи страны? Соотносимы ли траты с их эффективностью? Что нужно предпринять, чтобы повысить их эффективность?», — говорит социолог.

Также нужно понимать, что получение «хоть какого-нибудь» образования – не панацея от молодежной безработицы, а напротив – девальвация ценности образования в глазах молодежи. Кроме того, гранты должны быть привязаны к реальным региональным запросам рынка труда.

«После событий января на встрече с бизнесом президент страны озвучил требование к бизнесу «взять на поруки» ТиПО, училища, повысить их материальную оснащенность, брать на работу выпускников. Это верный шаг на пути к тому, чтобы системно решать проблему молодежной безработицы. Но не понятно, был ли этот призыв услышан», — констатирует Жусупова.

Раньше хотели быть космонавтами, теперь — вайнерами

Преподавательница кафедры права SDU (Университет имени Сулеймана Демиреля) Айгерим Кусаинкызы считает, что проблему молодежи NEET необходимо рассматривать в комплексе, учитывая в том числе – психологию нового поколения.

По словам преподавательницы, сейчас много молодежи, для которой высшее образование в принципе не имеет ценности.

«В рамках одного исследования я была в Жанаозене. Местная молодежь говорила: зачем учиться, если можно стать рабочим, нефтяником, грузчиком на базаре, податься в имамы? Или торговлей заниматься, перевозить машины из Дубая и продавать здесь.

В других регионах молодые заявляли, что лучше вложатся в изучение английского языка, научатся кодировать и уедут в Европу, Америку. Будут айтишником, моделью, фрилансером, поваром. И мы должны менять рынок труда, требования работодателей, образовательную систему под ценности зумеров», — уверена преподавательница.

Но – парадокс: наша образовательная система готовит специалистов, которые адаптированы под стандарты ХХ века и не учитывает рынок труда и спрос работодателей ХХI века.

«Например, многие американские исследования сигнализируют вузам и правительству, что они не знают, чего хочет молодежь. А молодежь не хочет 4 года своей жизни проводить в стенах университетов. И что делает наше государство? — Увеличивает гранты из года в год и хочет так решить вопрос с безработицей и социальной несправедливостью», — констатирует эксперт.

Опросы студентов показывают: многие не видят себя в госслужбе — там скучно, говорят, сидеть с девяти до шести за 200 тысяч.

«Это говорит не об их непатриотичности, а о том, что они хотят быть flexible – гибкими, мобильными, и, как многие блогеры, 6 дней в неделю обедать в 6 странах и зарабатывать 20 тысяч тенге в час, не ограничивая географию рынка труда Алматы и Астаной. Они — граждане мира, космополиты. А госслужба для молодежи не dream job (работа мечты). Но наше министерство высшего образования не учитывает эти факторы, а критикует молодежь за утечку мозгов. Посмотрите на выпускников НИШ, получающих приглашения от ведущих зарубежных вузов. Возвращаются ли они после этого в Казахстан? Если нет, тогда зачем мы вкладываем в НИШ такие огромные средства?! Если лучшие выпускники хотят поступить в вузы Лиги плюща?..», — задается резонными вопросами исследовательница.

И ещё один штрих к портрету молодежи.

«Старшее поколение для молодых казахстанцев не авторитет. Opinion maker-ами для них выступают вайнеры с 20 миллионами подписчиков. И при принятии решений они ссылаются на них, как на источник знаний, а не на семью или общество. И это не трагедия только казахстанской молодежи, а глобальный тренд. Мы строим не мосты, а стены между нами и молодыми, словно строим Вавилонскую башню, общаясь на разных языках. А нужно строить диалог», — резюмирует Айгерим Кусаинкызы.