Как идея переноса столицы на восток трансформирует экономический локомотив Юго-Восточной Азии из ресурсного государства в диверсифицированного поставщика товаров и услуг для всего мира.
Современная Индонезия – одна из крепких развивающихся стран мира с рядом фундаментально сильных показателей. Бросается в глаза её география. Будучи крупнейшим островным государством мира (в состав входит более 17 тыс. островов), четвертой страной планеты по численности населения и крупнейшим государством с мусульманским населением, Индонезия – лидер региона Юго-Восточной Азии. Страна занимает 15-е место в мире по размеру номинального и седьмое место по размеру реального ВВП. Это также одно из самых молодых государств мира: средний возраст жителей Индонезии менее 30 лет, что вкупе с высокой рождаемостью даёт отличные перспективы роста как минимум до 2050 года за счёт демографического дивиденда.
О том, как страна пользуется своими конкурентными преимуществами для диверсификации экономики и что в себе таит проект переноса столицы из Джакарты в Нусантару – в репортаже inbusiness.kz.
Новая столица – вектор развития востока страны
Идею переноса столицы в Индонезии не нова. Такие попытки предпринимали предыдущие руководители страны Сукарно и Сухарто. Причин для переноса всегда было множество, но главенствовала идея выравнивания экономического развития страны. Из более чем 270-миллионного населения Индонезии почти 145 миллионов проживают на острове Ява; на острове Суматра порядка 60 млн жителей. Другими словами, почти три четверти населения страны живут на этих островах, тогда как восточная часть менее населена и несёт в себе большой нераскрытый экономический потенциал.
Нынешний президент Индонезии Джоко Видодо, занимавший до этого пост губернатора Джакарты – предыдущей столицы страны – объявил о переносе столицы почти сразу после своего прихода. И не исключено, что другим фактором такого решения стали экологические проблемы Джакарты. Сам город был основан голландскими колонистами ещё в 1527 году. Город стал экономическим, финансовым, культурным и образовательным центром страны. Однако в последние годы он все активнее погружается в воду в буквальном смысле слова.
По разным данным, за последнее десятилетие северная прибрежная часть Джакарты погрузилась в воду на 2,5 метра. Часть экспертов предрекают погружение под воду большей части города к середине текущего столетия. Повышение температуры в мире угрожает Индонезии повышением уровня океана, что также является негативным фактором. Одной из реакций властей на данные риски стал масштабный проект по строительству в Джакарте Большой стены, которая позволит осушить прибрежную часть и создать сеть водохранилищ.
Впрочем, не все разделяют эти опасения. В городе на сегодня проживает более 10 млн человек. И решение по переносу, помимо экономического аспекта, несёт в себе цели снизить комплекс рисков, от природных катаклизмов до политических, чтобы придать текущему подъёму страны устойчивый характер.
За период с 1999 по 2022 годы Индонезия (161) заняла второе место в мире по количеству землетрясений, уступая по этому показателю лишь Китаю (182). При этом Индонезия лидирует в мире по числу людей, ожидающих усиления частоты климатических катаклизмов (83%), наряду с Францией (74%) и Австралией (73%). Другими словами, природные явления вызывают большую озабоченность в индонезийском обществе.
Выбор новой столицы пал на восточную часть острова Калимантан, который географически более равноудален и располагается в центре страны-архипелага. Сам остров богат ресурсами, включая уголь, древесину, нефть, алмазы и многое другое. Более того, он географически близок к острову Сулавеси, ставшему новым мировым центром производства никеля (43% мирового предложения), важнейшего компонента для аккумуляторной индустрии. Примечательно и то, что благодаря никелю растёт сопутствующее производство кобальта, что грозит пошатнуть позиции Демократической Республики Конго (контролирует более 70% мирового предложения металла). К началу 2023 года на долю Индонезии приходилось 5% мировой добычи кобальта (второе место после ДРК).
Экономический центр страны медленно, но верно смещается на восток. Перенос столицы, в этой связи, несёт в себе глубокий экономический смысл. И заключается он в масштабной индустриализации и расширении новых отраслей. Растут инвестиции и благосостояние. В текущем 2023 году регион АСЕАН стал крупнейшим покупателем товаров из Китая за многие годы, а внутри Индонезии это выражается в росте продаж внедорожников, что является наглядным маркером роста благосостояния.
Нусантара подстегивает инвестиционный бум
Новая столица Нусантара – абсолютно новый город в Восточном Калимантане, расположенный между такими центрами, как Самаринда и Баликпапан. Его активное строительство стартовало в 2020 году, когда было принято окончательное решение о переносе. И с тех пор этот проект стал ведущей строительной площадкой в Индонезии, куда стекаются инвестиции со всего мира. И тому есть ряд причин.
Генплан новой столицы предусматривает создание девяти зон, а застраиваемая площадь города составит более 70 тыс. га. Это сопоставимо со всей площадью столицы Казахстана Астаны, которая стала первым городом-побратимом Нусантары и чей пример был взят за основу индонезийскими властями. Причём эти 70 тыс. га – только осваиваемая территория города; 65% территории города останутся зелёными и покрытыми лесами в первозданном виде. Это позволяет городу быть полностью углеродно нейтральным. Всего площадь города Нусантары (324,3 тыс. га) будет в четыре раза больше Джакарты и 3,5 раза больше Сингапура.
Концепция "зеленого города" отражает приверженность властей страны программам глобального изменения климата, биоразнообразия и целей устойчивого развития. Из перечисленных девяти зон пока строятся только две: правительственный квартал (6,7 тыс. га) и деловой центр (17,2 тыс. га). Совокупный бюджет госпроекта на 2021-2024 годы составляет свыше 31 млрд долларов, из которых лишь 19% — бюджетные инвестиции. Дальше – больше.
На текущем этапе идёт завершение строительства и ввод в эксплуатацию базовой инфраструктуры города, а также объектов жизнеобеспечения для первых переселенцев, коими, по примеру Казахстана, были в первую очередь чиновники. Построены плотина и огромное водохранилище, которое обеспечит город чистой водой; более того, в планах есть строительство каскада ГЭС, которые будут снабжать новую столицу "зеленой" энергией, что вписывается в концепцию города – как чистого и зелёного центра Индонезии. И, собственно, после этого наступает момент, когда город начнёт активно застраиваться гражданскими объектами.
Решение о переносе столицы вдохнуло новую жизнь и смысл в соседние города Самаринду и Баликпапан, которые являются на сегодня транспортными воротами в Нусантару. Госпроект уже стал сильным драйвером роста строительной индустрии и экономической активности в регионе. И это только начало. К 2045 году, по самым консервативным оценкам, ВВП Калимантана от реализации переноса столицы утроится.
Администрация города Нусантары в качестве стимула развернула широкий пакет льгот, включая фискальные каникулы. Они предоставляются для инвесторов, вложивших в проект развития города не менее 714 тыс. долларов. Причём имеют прогрессивный характер: те, кто пришел раньше, получат более длинные налоговые каникулы. Например, налоговые льготы на инвестиционную деятельность в 2022-2030 годы составят 30 лет, тогда как для тех, кто вложит на более поздних стадиях (2036-2045 годы) они будут на треть короче (20 лет).
Оптимизированы для таких инвесторов будут и вопросы привлечения иностранной рабочей силы, а также получения разрешения на долгосрочную аренду земли с возможностью пролонгации на 80-99 лет. Также предусматривается освобождение от корпоративного налога на 20 и более лет для банков, страховых компаний и других финансовых организаций, связанных с реализацией проектов в Нусантаре.
Налоговый стимул – сильный ход, учитывая финансовую структуру бюджета. Например, система налогообложения в Индонезии носит прогрессивный характер. В зависимости от уровня дохода ставка варьируется от 0% до 35%; корпоративный подоходный налог – 22%. Для сравнения, в Казахстане это гораздо ниже: плоская шкала по ИПН со ставкой 10% и 20%. Однако с точки зрения емкости внутреннего рынка, с точки зрения демографии, а также торговой доступности и выхода к морю, Индонезия, бесспорно, выглядит привлекательнее.
Кроме того, правительство Индонезии разработало систему "золотых" виз для инвесторов, стартующих от 2,5 млн долларов (пять лет) для индивидуальных частных инвесторов. В стране относительно дешевый труд, о чём говорит как динамика номинального подушевого ВВП, так и уровень сбережений. Доля взрослых людей в Индонезии с состоянием выше 100 тыс. долларов в мировом рэнкинге наименьшая в мире и регионе и составляет около 2%, подсчитали в Global Wealth Databook 2022 от Credit Suisse. Однако стоит добавить, что в стране достаточно силен институт профсоюзов и законодательства в этой сфере, защищающего права трудящихся. Более того, из-за высокой региональной децентрализации регионы конкурируют между собой в части регуляции, включая уровни минимальных заработных плат.
Примечательно и то, что Индонезия, наряду с Мадагаскаром, входит в клуб стран с наименьшей долей иммигрантов в мире – по 0,13%. Однако для потенциальных инвесторов власти предлагают значительно ослабить разрешительные процедуры. Это означает, что страна имеет низкую базу для расширения этого показателя, что будет прокси-индикатором повышения благосостояния народа страны. Балийская "золотая" виза, презентованная недавно и стартующая для физических лиц от 350 тыс. долларов, стала настолько популярной, что повысила инвестиционный спрос и интерес к местному рынку недвижимости. О растущем влиянии говорит и тот факт, что в текущем году Индонезия председательствует в G-20, что отражает растущий вес и перспективы страны.
В числе специфических льгот власти Индонезии, помимо торговых и таможенно-тарифных преференций, предусмотрели и ряд налоговых вычетов для тех инвесторов, кто вкладывает в образование и человеческий капитал (≥250%), НИОКР (≥350%) и так далее. Дополняют их льготы в виде 0% ставки налога на землю и недвижимость, освобождение от НДС и налога на предметы роскоши, субсидии и ряд других мер господдержки (например, доступ к инфраструктуре). Свою заинтересованность в инвестициях сразу же проявили фонды из ОАЭ, корейские гиганты Hyundai и жилищная корпорация Кореи, ряд крупных китайских и корейских застройщиков, американская USAID, тайваньская Foxconn. Свою активность и заинтересованность проявляют ряд инвесторов из Малайзии, Китая, Сингапура, Японии и США.
Ход строительства Нусантары
Ресурсы в обмен на технологии и ставка на диверсификацию
Перенос столицы в широком смысле укладывается в прагматическую логику наращивания инвестиций в экономику Индонезии. Причём нацелены они на то, чтобы оказывать наибольший мультипликативный эффект на экономику, способствуя её диверсификации. Не секрет, что экономика Индонезии с 1960-х годов начала все активнее приобретать ресурсный характер. Причём тогда драйвером роста стала нефть. Известно, что страна с 1962 по 2008 годы была членом Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), пройдя путь от крупной нефтедобывающей страны до нетто-импортера "черного золота".
Обильные сверхдоходы от суперцикла цен 70-х годов создали иллюзию благоденствия, что транслировалось в рост госинвестиций (строительство инфраструктуры и дотации фермерам), субсидирование внутреннего спроса посредством цен на топливо и облегчение налогового бремени на ненефтяные секторы. Более того, ставка на открытие экономики в регионе позволила перетянуть в страну ряд отраслей, связанных с текстильным производством. Растущая добыча и высокие цены на нефть укрепили национальную валюту и создали ложную иллюзию высокой кредитоспособности, что повлияло на рост рынка недвижимости и иностранных инвестиций.
Венцом "голландской болезни" стал рост нефтяных доходов в экспорте Индонезии до 70%. Уже к 80-м годам падающая нефть начала обнажать проблемы. Добыча начала стагнировать, а поддержка социальных обязательств государства обнажила сильный бюджетный дефицит. Сказывалась и география государства, в котором транспортно-логистические издержки были весьма велики. Однако экономика Индонезии (за исключением 1982 года во время резкого обвала цен на нефть) продолжала показывать относительно высокие темпы роста ≥5%.
Громом среди ясного неба стал Азиатский кризис 1997 года. Стартовавший в Таиланде, он ударил не только по Юго-Восточной Азии, но докатился даже до России, Казахстана и остального постсоветского пространства. Индонезия, на фоне других стран АСЕАН, пострадала куда меньше, хотя ВВП в тот год рухнул почти на 14%. Доля нефтяных доходов в ВВП упала до 6%, а потом и вовсе до 3%. Индонезийская рупия девальвировалась более чем в восемь раз. Этот кризис имел большое политическое значение для стран региона; в Индонезии это привело к завершению 30-летнего правления генерала Сухарто и гражданским волнениям.
Последующее десятилетие страна, так или иначе, оправлялась от кризиса. Большой урон понес рынок недвижимости, свидетельством которого стало огромное число недостроенных объектов в Джакарте; банковский кризис привёл к набегу вкладчиков и национализации сектора; последовало обращение за финансовой помощью к МВФ на 41 млрд долларов в обмен на ряд реформ.
После кризиса Индонезия, несмотря на кажущуюся диверсификацию экспорта, продолжала сохранять сырьевой профиль. Ключевыми экспортными товарными позициями оставались уголь, пальмовое масло, табачная продукция, чай и кофе, сахарный тростник, а также продукция лёгкой промышленности (одежда и обувь). Была пересмотрена и увеличена налоговая нагрузка на госпредприятия и частный сектор, хотя дефицит сохранялся. Объём инвестиций в инфраструктуру упал с 6-7% от ВВП до 1%.
Тем не менее в начале нулевых страна перешла к идее активного стимулирования переработки. Это позволяло поставлять на внешние рынки не сырье, а продукты с более высокой добавленной стоимостью. Растущее внутреннее благосостояние, вкупе с молодым и быстрорастущим населением (численность индонезийцев к середине столетия прогнозируется близко к 300 млн человек), начало внушать инвесторам веру в страну.
Это привело к формированию финансово-промышленных групп, что находит отражение в местном списке богатейших людей страны по версии Forbes. Как правило, это семейные кланы и картели, которые так или иначе консолидировали большие земельные банки, банковские группы и торговые конгломераты. Правительство активно борется с этим, пытаясь на законодательном уровне отделять их друг от друга. Например, запрещено наравне с банком владеть другими бизнесами. Однако, несмотря на наличие более 100 банков в стране, большая часть активов принадлежит первой десятке.
Одной из ключевых реформ времен Сухарто стала децентрализация власти, когда многие функции были переданы на места. Другой фактор, который надо учитывать, это развитость демократии. В совокупности получается смесь из высокой политической конкуренции на местах, а ввиду автономности регионов, есть проблемы с коррупцией.
Нынешний президент Индонезии Джоко Видодо, придя к власти на антикоррупционной волне, ставит задачи по превращению страны в технологического лидера региона, работая над привлечением лидеров индустрии 4.0. Аргументом здесь, помимо емкого и растущего внутреннего рынка, являются ресурсы в обмен на технологии и локализацию производств. Это отчетливо видно по подходам политиков к взаимоотношениям с такими инвесторами. Ярким примером бума никелевого производства стал приход в страну американской Tesla, создавшей совместное предприятие по производству аккумуляторов и имеющей проработанный план по открытию своей гигафабрики мощностью 1 млн электрокаров в год.
Порой такая политика носит агрессивный характер, вызывая реакцию на Западе. Шквал критики из-за ограничения экспорта регулярно идёт от Всемирной торговой организации (с подачи ЕС) и Международного валютного фонда, которые осудили факты ограничения экспорта никеля и бокситов в 2022 году. В ответ власти Индонезии в ближайшее время планируют ограничения на экспорт олова и меди, во имя индустриализации и строительства заводов по их переработке с целью наращивать свои доходы. Более того, официальная Нусантара поэтапно выступает за дедолларизацию внешней торговли, стремясь к интернационализации своей рупии, а Нацбанк подкрепляет это призывами отказаться от Visa и MasterCard в пользу национальной платежной системы.
В совокупности такой неортодоксальный протекционизм уже обеспечил стране инвестиции в 20 млрд долларов. И то, что Индонезия стала ареной для мировых держав в борьбе за доступ к ресурсам, через инвестиции, показывает эффективность такой политики. По итогам текущего года Всемирный банк, ОЭСР и МВФ ожидают роста ВВП Индонезии на уровне 4,8-5,3%. Торговый баланс страны бурно растёт с 2020 года. И проект переноса столицы из Джакарты в Нусантару, безусловно, отличная возможность присоединиться к этой истории успеха, инвестировав в эпицентр роста.
Photo by rafika manullang on Unsplash
